А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Прежде чем окончательно исчезнуть, сознание отметило запах мокрой травы и ледяное прикосновение ветра ко лбу - и, проваливаясь в черный колодец беспамятства, он понял, что сумел, наконец, вернуться. Он удержался и не упал, не покатился кубарем, а каким-то чавкающим рикошетом, не задерживаясь, слетел - с камня на камень, и еще, и еще - вниз, к воде, перепорхнул на другой берег и успел, успел, успел! - исчезнуть за деревьями, и пущенная вдогонку очередь гулко, как в бочку, ударила в дубовый ствол. Теперь все, теперь не догнать... Легкие жгло огнем. Потом была еще одна минута настоящего страха - когда бежал по открытому месту к вертолету. Ротор крутился, Демченко махал рукой, а прапор за пулеметом зорко всматривался во что-то там, за спиной, за открытой беззащитной мягкой огромной спиной... Его втянули в дверь, и вертолет тут же прыгнул вверх и завалился, а пулеметчик дал длину, на пол-ленты, очередь... Зацепило, товарищ майор? - второй прапор, Костя, помог Турову сесть. Херня, в мякоть. Разрезали рукав. Прошило подмышку. Костя перевязывал, Туров кряхтел. Засада? - перекрикивая турбины, крикнул Демченко. Или что? Это наши, крикнул Туров в ответ. У Кости побелело лицо. Нас предали, ребята! - Туров вдруг понял, что его трясет. Нас начисто предали!.. Лес визу сменился полями. Красно-желто-зеленое лоскутное одеяло, накинутое на оглаженные холмы. Хвостатая тень дракона... Когда проехали мили три, Лев вдруг остановил пони и долго сидел молча и неподвижно. Начинался четвертый час ночи; небо справа становилось полупрозрачным. Светлана ждала. Слева сонно дышал лес. Ворохнулась большая птица, упала отяжелевшая шишка, заскрипел от старости ствол. Совсем далеко хохотнула сова. Потом - закричал пронзенный когтями зверек. Испугавшись, лес замер. Смерть бродила на мягких лапах. Потом Лев тронул поводья, и пони потрусил дальше. Дорога едва угадывалась впереди. - Хотел вернуться? - спустя какое-то время - уже светало - спросила Светлана. - Да. далее